Мученик – это свидетель. Во времена гонений свидетельствовали о Боге смертью, в мирное время – жизнью. Можем ли мы сегодня прибавить что-то к этому свидетельству?
Автор текста и стихов иерей Сергий Круглов.
Мучения мира сего, имеющие целью заставить человека отказаться от Христа, от Его правды и Его любви, от веры в Него есть и сейчас. Они принимают не такие формы, к каким привыкли читатели древних патериков. Внешне мир толерантен ко всем: веруй во что хочешь, посещай храм или бордель, носи на груди крест или татуировку, ходи крестным ходом или на гей-парад – полная свобода!.. Нет кесаря на троне, нет спекулатора с мечом – но это только внешне. Всякий, кто терпит скорби от мира сего ради верности Христу и Его заповедям, - мученик. Мученик, несмотря на то, что не имеет порой той радости, с которой шли на смерть древние мученики, на то, что уныние, страх, сомнения на грани неверия – всё это терзает нас ежечасно… У каждого человека - своя мера, у древних была своя – у нас своя. Но, преодолевая собственные немощи в упорном желании как-нибудь да не отступиться от Христа, не равный ли с древними подвиг мы совершаем?
Тысячи повседневных ситуаций. Отказаться делать аборт, хотя муж угрожает разводом. Ухаживать за выжившей из ума престарелой капризной бабушкой, хотя вполне можно сдать её в дом престарелых. Не утопить котят, нагулянных кошкой, а взять на себя мороку их пристраивать. Простить обидчика и забрать заявление на него из милиции, хотя по всем статьям его следует наказать. Не пытаться поправить свой бизнес путём уничтожения конкурента, хотя такой поступок в наше время был бы признан естественным. Будучи прикованным к постели, не поддаваться – изо дня в день – унынию и отчаянию, терпеть и не оставлять молитву. (Помню смерть одной инокини, прекрасной верующей женщины, известного всему городу педагога, которая в постриге-то побыла всего пару месяцев перед смертью… В последние недели жизни она решила, что ей надо хоть немного потерпеть боль ради Христа и во искупление грехов её прошлой мирской жизни, и отказалась от лекарства, принимая лишь святую воду, молитвой превозмогая страдания, неизбежные для раковых больных… И те, кто это видел: друзья, дети, наши прихожане, - восприняли это именно как подвиг свидетельства о Христе…)
Невидимый, непонятный миру крест. Если этого ежедневного мученичества не видит мир, если после него сотни людей не обращаются, по примеру древних, в веру Христову – можно ли сказать, что такое мученичество «не считается»? Да, этих мучеников вряд ли канонизируют, напишут их жития стилизованным под старину языком и изобразят на иконе, - но и этот крест терпения, скорбей и неудач во имя Христа есть крест мученичества. Эти прориси сделаны не чёрной краской на доске – ржавым гвоздём повседневности на измученных, но исполненных веры сердцах наших современников…
Пусть этого мученичества не заметят сонмы на площадях, но увидит всего один человек – муж, жена, ребёнок, сосед, сослуживец, и пусть зрение этого свидетельства не даст мгновенного и, скажем современным языком, «пиароёмкого» плода, пусть зрящий не побежит сразу же креститься и не будет по дороге к храму вопить в голос о своём обращении, - но кто поручится, что этот плод веры, небольшой, но подлинный, не появится в нём через долгое время? И этого малого, но великого плода может ждать бесконечно Тот, у Которого тысяча лет – как один день, Кто смотрит в сердце и видит и пестует невидимое.
Тридцать восемь лет расслабленный,
Жизни клейкая вода,
Суета людей и ангелов
У купальни Вифезда.
Это золото терпения,
Сильным вам не оценить,
Хлеб святого невезения
Вам, зубастым, не вкусить.
Затолкали, не заметили –
Что ж, дорогу молодым!..
Неудачники, свидетели
О Христе пред веком сим.
Из журнала «Нескучный сад», 2011, № 1 (фрагмент).