Учение о Логосе и спасении в творениях священномученика Иринея Лионского.
Наиболее известными из творений святого Иринея, епископа галльского города Лугдунума (ныне-Лион во Франции) являются сочинения «Обличение и опровержение лжеименного знания (гнозиса)» или «Против ересей», состоящее из 5 книг и написанное между 172 и 190 годами, и «Доказательство апостольской проповеди». Полный текст первого дошел до нас только в очень древнем переводе на латынь, а второго – только в армянской рукописи 13 века. В 1940 году была найдена папирусная библиотека в Туре, и там среди древних папирусов оказались третья, четвертая и пятая книги сочинения «Против ересей» на греческом языке, на котором и писал автор.
Сочинения святого Иринея, в особенности же «Против ересей», имели целью полемику с гностицизмом (от греч. «гнозис» – «знание»), который по характеристике М. Поснова « не был простою христианскою ересью, а антихристианством, целым религиозным мировоззрением, даже прямо религией, стремившейся стать на место христианства в его одежде»(1). Однако, в этой полемике святой Ириней очень подробно объясняет и положительное учение Церкви, сформировавшееся к тому времени, по многим вопросам и, в частности, о Логосе и спасении.
Прежде всего, у святого Иринея совершенно однозначно различаются Лица Святой Троицы – Отец, Сын и Святой Дух. «Отец всегда имел при Себе Слово и Премудрость – Сына и Духа, - Которыми и в Которых Он свободно сотворил все» (Против ересей. 4, 20, 1). Важнейшее и часто встречающееся определение Духа и Сына – «руки Божии». Это выражение само по себе уже призвано исключить Их отождествление. Может показаться, что оно несет в себе субординационизм, однако, на самом деле, тогда важнее было показать саму троичность Лиц и, как замечает Л. Карсавин, показать истинную Божественность Спасителя, делающую возможным обожение человека(2). М. Поснов пишет: «Что за Божество Христа, и почему существует иное Божественное рядом с Божеством Отца – от исследования этого Ириней определенно уклонялся.
Он считает нужным держаться «правила веры» и Священного Писания и в принципе отказывается от спекулятивных выводов. Различия Слова, покоющегося в Боге и открывающегося, он не признает и вообще восстает против эманатических представлений, как и против мнения, что Логос явился в определенное время»(3). «Посему, если кто спросит нас: как же Сын рожден от Отца, - мы скажем ему, что никто не знает того произведения, или рождения, или наречения, или откровения, или как иначе кто-либо назовет Его неизреченное рождение» (Против ересей. 2, 28, 6). Исповедуя вечность рождения Слова Божия, святой Ириней вместе с тем ясно оттеняет Его Божество. «Отец есть Господь, и Сын – Господь, и Отец есть Бог, и Сын – Бог, ибо от Бога рожденный есть Бог» (Доказ. ап. проп. гл. 47). М. Поснов указывает далее: «Также Ириней отказывается от понимания Логоса, как обозначения внутреннего разума или изреченного Слова Божия: Бог есть Существо простое и всегда Себе равное»(4).
«Бог, будучи весь Ум и весь Слово, то и говорит, что мыслит, и то и мыслит, что говорит. Ибо Его мысль есть Его Слово и Слово есть Ум, и всеобъемлющий Ум есть Сам Отец» (Против ересей. 2, 28, 5). Таким образом, М. Поснов делает вывод: «В смысле Иринея можно сказать: Логос есть открывшаяся ипостась Отца, «самооткровение самосознающего Бога», … так как Он (Сын) есть видимое Отца, как Отец – невидимое Сына»(5). Но и в дохристианское время, то есть до Воплощения, святой Ириней видит Логоса присущим роду человеческому и таинственно проникающим весь мир во всех частях, наподобие Креста (Доказ. ап. проп. гл. 34; Против ересей 3, 16, 6).
По мнению Л. Карсавина, святой Ириней видел и в самом Воплощении Логоса для спасения человека доказательство Его Божества. «Став пленником дьявола, человек должен был освободить себя своими собственными усилиями: только в этом случае «враг был бы побежден законно». Но победа человека, как существа изменчивого, не могла быть прочной – он бы всегда мог снова пасть – и не могла даровать ему нетления, то есть неизменности. Поэтому Бог Слово, Истинный Бог, не давая погибнуть Своему творению и не нарушая ни его свободы, ни закона, воплотился, то есть стал истинным человеком, чтобы человек стал Богом. И человек получил возможность стать неизменно (Божественно) праведным и нетленным. Но для этого Логос должен быть Богом Истинным»(6). «И если бы человек не соединился с Богом, он не мог бы сделаться причастным нетления. Ибо посреднику Бога и человеков надлежало через Свое родство с Тем и другими привести обоих в дружество и согласие и представить человека Богу, а человекам открыть Бога. Ибо каким образом мы могли бы быть причастными усыновления Ему, если бы Слово Его, сделавшись плотью, не соединилось с нами» (Против ересей. 2, 18, 7). Это то основное положение, которое потом повторяется почти всеми восточными отцами при изложении учения о спасении.
Протоиерей Иоанн Мейендорф пишет об учении святого Иринея о спасении: «Воплощение и Искупление заключались в восстановлении первозданной гармонии человеческой природы во Христе». В пояснение он приводит такие слова из третьей книги «Против ересей»: «Итак, один Бог Отец, и один Христос Иисус Господь наш, имеющий придти по всеобщему усмотрению, все восстановляющий в Себе. Во всем же есть и человек, создание Божие: поэтому и человека восстановляя в Себе Самом, Он невидимый сделался видимым, необъемлемый сделался объемлемым и чуждый страданиям – страждущий; и Слово стало человеком, все восстановляя в Себе, так что как в занебесном, духовном и невидимом мире начальствует Слово Божие, так и в видимом и телесном Оно имеет начальство и, присвояя Себе первенство и поставляя Себя Самого Главою Церкви, все привлечет к Себе в надлежащее время»(7). Таким образом, в учении о спасении святой Ириней, в противоположность гностикам, показывает, что в воскресении участвуют не только души, но и тела, и даже все творение.
Основным доказательством воскресения всего духовно – душевно – телесного человека, а не части его, он видит Таинство Евхаристии: «Безрассудны вовсе те, которые презирают устроение Божие и отрицают спасение плоти, и отвергают ее возрождение, говоря, что она не участвует в нетлении. Но если не спасется она, то значит и Господь не искупил нас Своею Кровью, и Чаша Евхаристии не есть общение Крови Его, и хлеб, нами преломляемый, не есть общение Тела Его. Ибо кровь может исходить только из жил и плоти и прочего, что составляет сущность человека, которою истинно сделалось Слово Божие и искупило нас Своею Кровью, как апостол говорит «в Нем мы имеем искупление Кровию Его и прощение грехов» (Кол. 1, 14). И так как мы члены Его и питаемся Его творением, а творение Он доставляет нам, повелевая восходить солнцу и падать дождю, как Ему угодно, то чашу сотворенного Он назвал Своею Кровью, от которой Он орошает нашу кровь, и хлеб от творения исповедал Своим Телом, которым укрепляет наши тела. (Против ересей 5, 2, 2).
Здесь особенно важно, что не только само Боговоплощение не было лишь умозрительным, но и наше общение со Христом точно также не является умозрительным, а есть вполне физическое соединение с Ним в единое Тело Церкви. А. Амман пишет: «Ириней видит в Евхаристии священный символ и залог развития процесса, ведущего человека и творение (от которого он неотделим ни в славе, ни в падении) к их общему завершению»(8). «И как виноградное дерево, посаженное в землю, приносит плод в свое время или пшеничное зерно, упавшее в землю и истлевшее, во многом числе восстает через Дух Божий, все содержащий, а это потом по премудрости Божией идет на пользу человека и принимая слово Божие становится Евхаристией, которая есть тело и кровь Христова, так и питаемые от нее тела наши, погребенные в земле и разложившиеся в ней, в свое время восстанут, так как Слово Божие дарует им воскресение, ... дабы мы, как будто имеющие жизнь от самих себя, не надмевались и не превозносились против Бога, ...но опытом узнали, что по Его могуществу, а не по нашей природе имеем вечное пребывание... и никогда не уклонялись от истинных понятий о существующем, как оно есть, т.е. о Боге и человеке» (Против ересей 5, 2, 3).
По мысли святого Иринея спасение человека заключается в «нововозглавлении» (анакефалэосис, recapitulatio), которое осуществил Новый Адам – Христос. И это нововозглавление или восстановление приводит нас обратно к Творцу, но не в то внешнее положение, в котором находился Адам и из которого было возможно грехопадение, а во внутреннюю жизнь Святой Троицы, то есть в такое положение, из которого новое грехопадение уже невозможно. Протоиерей Иоанн Мейендорф так поясняет эту мысль: «Человек сотворен Словом и Духом - как бы двумя "руками" Божиими - по образу и подобию Божию, способным к участию в божественной жизни. Грехопадение хотя и разорвало связь между человеком и Богом и разрушило подобие, однако не уничтожило образ. Спасение заключается в воссоздании, восстановлении (анакефалэосис) всего нарушенного миропорядка, в том числе и подобия человека Богу.
Это восстановление человека происходит во Христе через соединение человека с Духом. Бог, будучи Сам источник Духа, делает Дух источником человеческой жизни, тем самым возвращая человека к первозданной цельности, к способности быть причастником Божиим» (9). Л. Карсавин добавляет: «Во Христе и через Христа Дух Божий соединился с человеком в полноте и неразрывно, став и его духом, сделав человеческую душу истинно и неизменно бессмертной, дарующей бессмертие и воскрешаемому телу. Второй Адам исполнил то, что было поставлено как цель первому Адаму(10).
Помимо идеи восстановления у святого Иринея мы находим возможно первое упоминание роли Пресвятой Богородицы в истории спасения: «Господь пришел к своим ... и непослушание, бывшее по поводу дерева, исправил своим послушанием на дереве, и обольщение, которому несчастно подверглась уже обрученная мужу дева Ева, разрушено посредством истины, о которой счастливо получила благовестие от ангела также обрученная мужу Дева Мария. Ибо как та была обольщена словами ангела к тому, чтобы убежать от Бога, преступив Его слово, так другая через слова ангела получила благовестие, чтобы носить Бога, повинуясь Его слову. И как та была непослушна Богу, так эта склонилась к послушанию, дабы Дева Мария была заступницею девы Евы. И как через деву род человеческий подвергся смерти, так через Деву и спасается, потому что непослушание девы уравновешено послушанием Девы. Грех первозданного человека получил исправление через наказание перворожденного, и хитрость змея побеждена простотою голубя, и таким образом разорваны узы, которыми мы были привязаны к смерти» (Против ересей. 5, 19, 1).
Одним из аспектов учения святого Иринея о спасении является его эсхатология. В этом вопросе он придерживался «хилиазма» или учения о тысячелетнем Царстве праведных на земле, восходящего к книге Откровения апостола Иоанна Богослова (Откр. 20, 1-6). По мнению святого Иринея, весь период земной истории составляет шесть тысяч лет (Против ересей. 5, 28, 3), после которых наступит Второе Пришествие Христа, и вместе с Ним праведные будут царствовать на земле. «Праведные должны сперва, воскресши для лицезрения Бога, в обновленном создании получить обещанное наследие, которое Бог обещал отцам, и царствовать в нем, а потом настанет суд» (Против ересей. 5, 32, 1). Однако, Церковью подобное толкование принято не было.
В заключение следует сказать, что помимо своего полемического значения, весьма важного в период борьбы Церкви с угрожавшей Ее истинному учению ересью гностицизма, творения святого Иринея Лионского оказали большое воздействие на дальнейшее развитие церковного учения и создали основу для православных богословских концепций 4 века. Важными и актуальными во многом остаются они и в наши дни, теперь уже в полемике с католицизмом, в частности в вопросе об Искуплении. Протоиерей Иоанн Мейендорф характеризует учение святого Иринея следующим образом: «Замечательно, что противопоставление между падшей и обновленной жизнью человека рассматривается не в терминах вины и прощения (что впоследствии станет характерной чертой западного богословия), а в терминах жизни и смерти - в зависимости от присутствия или отсутствия в человеке Духа Божия, который есть "жизнедавец", т.е. единственный источник жизни в человеке»(11). У святого Иринея мы не находим юридической трактовки, присущей Латинской церкви. Для него важнее факт исправления поврежденной грехом природы человека силой Божества Христа – Сына Божия и через соединение человека с Духом Божиим. Искупление – это есть возврат человека из состояния нахождения в плену греха в первоначальное и даже лучшее состояние исключительно по причине Любви Божией к нему.
Примечания:
1 М. Поснов. Гностицизм 2 века и победа Христианской Церкви над ним. Киев, 1917. С.6
2 Л. Карсавин. Святые Отцы и Учители Церкви. М., 1994. С. 51
3 М. Поснов. История Христианской Церкви. Киев, 2007. С. 179
4 М. Поснов. История Христианской Церкви. Киев, 2007. С. 179
5 М. Поснов. История Христианской Церкви. Киев, 2007. С. 179
6 Л. Карсавин. Святые Отцы и Учители Церкви. М., 1994. С. 50
7 Иоанн Мейендорф, прот. Введение в святоотеческое богословие. Клин, 2001. С. 38
8 А. Амман. Путь Отцов. Краткое введение в Патристику.М., 1994. С. 40
9 Иоанн Мейендорф, прот. Введение в святоотеческое богословие. Клин, 2001. С. 39
10 Л. Карсавин. Святые Отцы и Учители Церкви. М., 1994. С. 53
11 Иоанн Мейендорф, прот. Введение в святоотеческое богословие. Клин, 2001. С. 40