Калинина Галина, православный психолог.
«Не пренебрегай человека в старости его, ибо и мы стареем». (Сир.8,7)
В современном мире старость из естественного периода человеческой жизни превратилась в некоторый отрицательный символ, обладание которым едва ли не приравнивается к пороку и точно уж порицается, так же как глупость, бедность или неудача. Ныне показателями самореализации, успешности и востребованности на социальном, политическом и экономическом рынке служат молодость, красота и хорошая физическая форма, и это заблуждение вовсю пропагандируется СМИ и другими глашатаями современной культуры. А ведь ещё недавно, каких-нибудь 30-40 лет назад, эту роль вполне заслуженно играли опыт, мудрость, «почтенные седины». Образ умудрённого опытом старца или старицы, наставляющих и вразумляющих мало что знающую молодёжь, архетипичен для всех мировых культур и цивилизаций. За всю историю человечества мы впервые столкнулись с ситуацией, когда быть стариком – стыдно. Так искусственно ломается ещё одна базовая структура человеческого самосознания, укорененная не только в психике, но и в генах.
Конечно, старость страшна. Старость немощна, больна и максимально близка к смерти. Старость противна природе человека и внесена в неё первородным грехом вместе со смертью и болезнями. Но приведёт ли к спасению от смерти и старости их отрицание?
Объявляя Адаму об ужасных последствиях человеческого греха, Господь говорит: «В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься» (Быт.3,19) Сказав это, Он лишает Адама вечной жизни (Быт.3,22) и тем самым обрекает его на медленное умирание, то есть на старость. Ведь что такое старость? Учёные открыли некий ген старения, при отсутствии которого клетки человека способны были бы вечно обновляться, а человек жил бы вечно. Смерть дана человеку промыслительно, как возможность к покаянию, для того, чтобы избежать демонской участи – вечности во зле.
Старость же предусмотрена Богом как пора «сбора урожая». Утихают гормональные бури, вырастают дети, становятся нереализуемыми многие страсти и желания. Старость похожа на осень. Природа, уставшая от цветения и плодоношения, жаждет отдыха и сбрасывает уже ненужную листву…
Наши предки соотносили времена года и периоды человеческой жизни. Для христианина природа – это Божественная книга, по которой можно прочесть приметы собственной жизни. Да, зима-смерть страшна, но в ней - залог новой жизни. Зерно, упав в землю, умирает, но если не умрёт – не воскреснет. «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Ин.12,24). Глаза старости обращены внутрь, вспять, а ведь и покаяние (по-гречески – «метанойа») означает «поворот вспять». Старость зорко всматривается в минувшее, вспоминает давно ушедшее, анализирует, переживает заново. Это ли не дар Божий для немощной души, это ли не возможность раскаяться в грехах, обелить перед смертью одежды совести? Старость открыта и беззащитна перед жизнью как детство – это ли не милость Божия, позволяющая нам снова стать «как дети», чтобы удобнее войти в Царство Божие? Старость беспомощна и немощна, это ли не узда для гордости и не кратчайший путь к высшей добродетели – смирению?
Если мы всмотримся в приметы старости, мы поймём, что нам даётся время на осмысление прожитой жизни, на то, чтобы отстраниться от суеты и славы и подумать о вечности, - о своей собственной душе, которая, в отличие от нашего тела, на вечность просто обречена.
Но сегодня любое напоминание о смерти – непростительная, нетерпимая и жестокая грубость. Вглядываясь в зеркальце подобно мачехе из известной сказки, мы трепетно ждём приговора. Вот они, вестники старости и смерти – морщины, обвисшая кожа, дряблые мышцы, седые волосы, теряющие блеск глаза. Мы расцениваем это не как неминуемый итог, а как удар в спину – несправедливый, неожиданный, мучительный.
И вот, самым прибыльным бизнесом становится медицина, а точнее, те её области, которые подобно алхимии и магии силятся вырвать у природы рецепт вечной молодости. Пластическая хирургия и фетальная терапия, косметология и лазерная коррекция – новые и новые методы служат человеку в утопической мечте – быть «вечно молодым». Смерть и старость неминуемы и страшны, поэтому они осмеиваются и изгоняются. Психологи лечат от «комплекса старости», потому что человеку не удаётся избавиться от сознания того, что его, как и миллиарды до и после, ждут старость и смерть.
Комплекс утраты молодости (именно так именуют переживания, связанные со старостью, вежливые психологи) победив христианское осмысление старения и умирания, как время духовной жизни, мудрости и покаяния, породил страшные преступления против жизни.
К ним можно отнести фетальную терапию. Латинское слово «фетус» означает плод. Суть этого метода в том, что органы и ткани, извлечённые из эмбрионов человека на разных стадиях развития, могут, по утверждениям некоторых учёных, использоваться при лечении многих болезней у других людей. В том числе и таких болезней, которые до сих пор считались неизлечимыми. Речь идёт, например, о таких заболеваниях, как детский церебральный паралич, болезнь Паркинсона, болезнь Альцгеймера, рассеянный склероз, болезнь Дауна, различные виды иммунодефицита. Дело в том, что клетки развивающегося плода обладают огромным запасом жизненной силы, они проявляют высокую биологическую активность. Говорят, что фетальные инъекции помогают при циррозе печени, алкогольной энцефалопатии, при постинсультных расстройствах, при лечении различных опухолей. Правда, те учёные, которые свободны от профессиональной и материальной заинтересованности в развитии фетальной терапии, считают эти обещания всего лишь рекламным приёмом. До сих пор нет надёжных подтверждений терапевтического эффекта, не говоря уже об абсолютном выздоровлении в результате этих процедур. Но уже сегодня распространяется применение фетальных материалов для лечения импотенции, особенно связанной с пожилым возрастом, для общего омоложения организма и – в виде кремов и масок – для косметических целей, для «обновления» увядшей кожи, устранения морщин. Такое косметическое применение представляется особенно безнравственным – оттягивать старение за счёт поглощения молодых, несостоявшихся человеческих жизней…
«Безусловно недопустимым Церковь считает употребление методов так называемой фетальной терапии, в основе которой лежит изъятие и использование тканей и органов человеческих зародышей, абортированных на разных стадиях развития, для попыток лечения различных заболеваний и «омоложения» организма. Осуждая аборт как смертный грех, Церковь не может найти ему оправдания и в том случае, если от уничтожения зачатой человеческой жизни некто, возможно, будет получать пользу для здоровья. Неизбежно способствуя ещё более широкому распространению и коммерциализации абортов, такая практика (даже если её эффективность, в настоящее время гипотетическая, была бы научно доказана) являет пример вопиющей безнравственности и носит преступный характер», - говорится в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», п. 12.7.
«Мне всё это напоминает жуткую фреску Гойи «Сатурн»: старое чудовище, которое держит в руках маленькую человеческую фигурку с откушенной головой. Как страшно, если человечество пойдёт по этому пути пожирания своих детей ради продления молодости состоятельных стариков и старушек!», - сказал протоиерей Николай Балашов в комментариях к «Основам…».
Старость, готовая на всё ради собственной жизни, отвратительна. Молодящиеся старики и старухи были сотни раз высмеяны в литературе. Но сегодня принято смеяться над теми, кто не натягивает кожу, не вставляет титановые челюсти, не пересаживает волосы и не трансплантирует себе силиконовую грудь. Вглядываясь в обезображенные «молодостью» лица эстрадных звёзд и политиков, невольно задумываешься о том, что эта «молодость» нравственно позорит и унижает их самих, лишая естественного человеческого достоинства. Говорят, что до сорока пяти лет у человека такое лицо, которое дала ему природа, а после – какое он заслужил. Почему же мы стесняемся своих лиц?
Раздумывая об этом, вспоминаешь лица святых. Вот, например, лицо мученицы царицы Александры. От частых родов и болезней наследника её красота померкла, лицо покрылось морщинами, волосы поседели. Но сколько же непостижимой красоты и внутреннего благородства в её добром и мудром лице! Разве такое лицо можно купить? Нет – как нельзя купить жертвенную, чистую, милосердную душу. А лица недавно преставившихся старцев – протоиерея Николая Залитского или архимандрита Иоанна Крестьянкина? Один взгляд на них, одно их присутствие исцеляло, оживляло и спасало сотни людей. Как можно отказаться от такой старости? А ведь все они терпели немощи, болезни, нужду и лишения! А лицо собственной матери, бабушки? Разве вечную молодость ищем мы в дорогих чертах? Их молодость перелилась в нас, а их любовь и мудрость научили нас жить и надеяться.
«Делая себе лицо», мы хотим казаться, а не быть. Мы отвергаем своё бытиё, свою секунду, свой «миг между прошлым и будущим», который и есть жизнь, во имя иллюзии. Отрекаясь от старости, мы отрекаемся от плодов, предпочитая цветы. Мы превращаемся в ту неплодную смоковницу, которая одна вызвала проклятие Господа. Убегая от мыслей о смерти, мы убегаем от мыслей о вечности. Лишая себя покаяния, мы осуждаем себя на вечные муки. Недаром памятование о смерти считается одной из христианских добродетелей.
У старости есть и другая сторона. Мы говорили о нашем старении и смерти, а теперь поговорим о старении и смерти других. Ведь отношение к старости – это в первую очередь, отношение к старикам. Есть страницы позора в человеческой судьбе, и к одной из таких относится существование домов престарелых, где обитают старики при живых детях и родственниках (мы не говорим о действительно одиноких людях). Отдать своих родителей в такой дом - это навлечь на себя проклятие Божие, ибо одна из заповедей гласит: «Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и да долголетен будеши на земли» (Исх.20,12). Что ждёт таких людей? На что они надеются? Или они полагают, что их дети поступят с ними по-другому? Такие грехи страшным бременем ложатся на детей и внуков, требуя деятельного раскаяния.
А наше отношение к старикам в очереди, в транспорте, на улицах, к старикам-соседям?
Старость – это начало перехода из этой жизни в будущую. И если мы будем воспринимать нашу телесную немощь и душевные невзгоды как процесс «сбрасывания балласта» перед этим переходом, то она превратится для нас из времени ужаса во время свободы.
Из книги: Калинина,Г. Что играет мной? Страсти и борьба с ними в современном мире. М.,2008.