Болезни тела есть следствие болезни духа.
(Начало)
Александр Викторович Недоступ, доктор медицинских наук, профессор Первого московского государственного медицинского университета им. И. М.Сеченова, сопредседатель Церковно-общественного совета по биомедицинской этике Московского Патриархата, председатель исполкома Общества православных врачей России.
В последнее время среди православных врачей и пациентов всё чаще используется термин «православная медицина». Возможно ли такое словосочетание, допустимо ли вообще такое понятие? До определённого момента мне эта мысль не приходила в голову – настолько привычным сделался этот оборот речи. Поводом же к размышлениям о том, что такое православная медицина и вправе ли мы вообще о такой говорить, послужили для меня два обстоятельства.
Во-первых, ко мне как к терапевту и кардиологу нередко обращаются знакомые и незнакомые люди с просьбой о консультации – моей или какого-либо иного православного специалиста. При этом иногда больные ожидают, что православные врачи будут их лечить какими-то особыми методами: травами, массажем, диетой, но только не лекарствами. Помню разочарование одного моего собеседника, которому требовалась консультация для сына, страдавшего пороком сердца, когда я сказал, что перед осмотром надо будет снять ЭКГ, сделать ультразвуковое исследование сердца и т.д. «Я думал, что, раз вы православный врач, у вас какие-то другие методы», - сказал этот человек и больше обращаться со мной не стал. Приглашали меня и на телевидение, явно ожидая, что речь пойдёт о лечении травами, массажем и т.п.
Во-вторых, мне предложили принять участие в составлении библиотечки для прихожан наших храмов: предполагалось издание серии книжечек типа «Советы православного кардиолога» (дерматолога, пульмонолога, уролога и т.д.). Поначалу я согласился, но очень быстро понял, что делать этого не следовало бы. В каждой такой книжечке сначала речь пойдёт о православном понимании болезни, поведении заболевшего православного человека (о необходимости причастия, иногда соборования и проч.), а затем будут даны специальные советы (в зависимости от характера болезни) – без сомнения, нужные, но не содержащие специфического православного наполнения. Следовательно, нужна книга о православном осмыслении связи болезни со грехом, о лечении как сложном процессе исцеления души и тела, и т.д. (такие книги, слава Богу, уже есть). А специальные брошюры типа «Советы больному гипертонической болезнью» можно найти в любом книжном магазине.
Собственно, из вышесказанного уже многое становится ясным, но поскольку я сначала всё-таки бездумно согласился написать несколько брошюр о советах православного врача, а с другой стороны, продолжаются телефонные звонки с просьбой показаться православному врачу-специалисту скорее в области народной медицины, я решил довести дело до конца и сформулировать для себя и для возможного читателя позицию в отношении вопроса: существует православная медицина или нет? Тем белее, что аналогии не помогают: ясно, что нельзя, например, говорить о православной аэродинамике, православной геологии, но вполне возможно – о православной педагогике или психологии. Однако чётко определить, что же такое православная медицина, оказалось не так просто.
Вначале необходимо уточнить, из чего складывается само понятие «медицина». Оно включает в себя четыре части. Первая – довольно сложная система общественных отношений: организация здравоохранения, финансирование, обучение врачей и т.д. вторая – это само врачевание как процесс излечения. Третья – больной как субъект врачевания. Наконец, четвёртая часть – врач (и вообще медицинский работник), без которого медицина невозможна.
Начнём именно с врача. Здесь понятие «православный врач» вполне уместно. Безусловно, это должен быть не просто верующий человек, но такой профессионал, который старается жить и работать по заповедям Христа. В частности, он должен подчинять свою врачебную деятельность законам любви; должен быть бескорыстным: «Туне приясте, туне дадите» (МФ. 10, 8); должен стремиться повышать свою квалификацию, чтобы как можно лучше использовать своё дело на том месте, куда его привёл Господь. Однако все эти качества могут быть свойственны и просто хорошему, порядочному доктору – хотя и неверующему ( лишний повод вспомнить, что, по Тертуллиану, душа человеческая – по природе христианка). Православного же врача отличает христианское понимание болезни, смерти, греха, лечения. Влияет ли это на его профессиональную деятельность? Конечно, для верующего православного врача, следующего, например, заповеди «не убий», неприемлемы такие реалии сегодняшнего дня в медицине как аборты, лечение эмбриональными стволовыми клетками и прочее.
Есть ли гарантия, что православный врач всегда будет блестящим специалистом? Конечно, нет. Это зависит от его образования, от врачебного таланта, способности к нашему делу, но в любом случае это будет доктор, считающий свою профессию, медицину, как о том говорил русский философ И.А.Ильин, делом служения, а не наживы, не тягостным отбытием времени в присутствии. В своей работе «Путь к очевидности», в главе «О призвании врача», цитируется письмо семейного врача Ильиных:
«То, что Вы так любезно обозначили, как мою «личную врачебную особенность», по моему мнению, входит в самую сущность практической медицины. Во всяком случае, этот способ лечения соответствует прочной и сознательной русской медицинской традиции. Согласно этой традиции, деятельность врача есть дело служения, а не дело дохода; а в обхождении с больными – это есть не обобщающее, а индивилуализирующее рассмотрение, и в диагнозе мы призваны не к отвлечённой «конструкции» болезни, а к созерцанию её своеобразия. Врачебная присяга, которую приносили все русские врачи и которой мы все обязаны русскому православию, произносилась у нас с полной и благоговейной серьёзностью (даже и неверующими людьми): врач обязывался к самоотверженному служению, он обещал быть человеколюбивым и готовым к оказанию деятельной помощи всякого звания людям, болезнями одержимым; он обязывался безотказно являться на зов, по совести помогать каждому страждущему; а XIII том Свода Законов вводил его гонорар в скромную меру и ставил его под контроль.
Но этим ещё не сказано самое важное – то, что молчаливо предполагалось как несомненное. Именно – любовь. Служение врача есть служение любви и сострадания: он призван любовно обходиться с больным. Если этого нет, то нет главного двигателя, нет «души» и «сердца». Тогда всё вырождается, и врачебная практика становится отвлечённым подведением больного под абстрактные понятия болезни и лекарства. Но на самом деле пациент совсем не есть отвлечённое понятие, состоящее из абстрактных симптомов: он есть живое существо, душевно-духовное и страдающее; он совсем индивидуален по своему телесно-душевному составу и совсем своеобразен по своей болезни. Именно таким врач должен увидеть его, постигнуть и лечить. Именно к этому совёт нас наша врачебная совесть. Именно таким мы должны полюбить его как страдающего и зовущего брата».
В этих замечательных словах отражена вся суть христианского подхода к лечению больного. Здесь воплощается евангельский принцип любви к ближнему.
С таким врачом, конечно, легче будет православному больному: их сближает общее представление о смысле болезни, необходимости соблюдать правила духовной жизни (особенно тщательно – в болезни), дозволенном и недозволенном в лечении (та же фетальная терапия), наконец, молитва друг за друга. Такому врачу больной, как правило, будет доверять больше, чем атеисту (да и врачу проще работать с братом или сестрой по вере).
Этим мы вовсе не хотим сказать, что верующим необходимо выстраивать некую замкнутую, по типу секты, ячейку внутри общества, в данном случае - в больничном отделении, поликлиническом кабинете и т.д. напротив, православный врач обязан иметь духовный контакт с любым пациентом, быть, по мере сил и возможностей, его проводником в область неведомого пациенту огромного мира веры, к которому нередко приводит человека болезнь ( не впадая, конечно, в учительство и вовремя привлекая, с согласия больного, священника – для беседы и для совершения Таинств).
Итак, можно заключить, что понимание православности – и у врача, и у пациента – как состояние души, привносящего в сам процесс врачевания особые качества, лежащие в сфере духовной жизни, правомерно.
Журнал Московской Патриархии, 2010, № 8